Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

Однако я считаю, что хороший гражданин обязан сам идти навстречу опасности ради интересов народа; сознание, что он может возбудить к себе ненависть в отдельных лицах, не должно удерживать его от участия в делах государ­ства. Ведь от деятельности тех, кто заботится о собст­венном благе, государства ничуть не становятся сильнее; лишь те, кто заботится об общественном бла­ге, делают государства сильными и свободными. (2) Из-за стремления своего быть отнесенным к числу таких людей я подвергаюсь теперь величайшим опас­ностям202: ведь если в вас я нахожу людей благожела­тельных и добрых, если вы – мое спасение, то, с дру­гой стороны, я окружен многочисленными и очень опасными врагами, которые выступают теперь с на­падками против меня. Настоящее состязание не относится к числу тех, которые доставляют победителю венок; нет, речь идет о том, как бы не отправиться в изгнание на десять лет203, хотя ты и не совершил никакого преступления против государства. Кто же те соперники, которые оспаривают такую на­граду? Это – я, Алкивиад и Никий: один из нас так или иначе должен испытать это несчастье. (3) Достоин порицания тот204, кто установил такой закон, который ввел в практику действия, противные клятве народа и Совета. Там вы клянетесь никого не изгонять, не заключать в тюрьму, не казнить без суда; в настоящем же случае без формального обви­нения, без права на защиту, после тайного голосо­вания человек, подвергшийся остракизму, должен лишиться своего отечества на такое долгое время! (4) Далее, в подобных обстоятельствах большим пре­имуществом, чем другие, располагают те, у кого много друзей среди членов тайных обществ и поли­тических союзов. Ведь здесь не так, как в судебных палатах, где судопроизводством занимаются те, кто избран по жребию: здесь в принятии решения могут участвовать все афиняне. Кроме того, мне кажется, что этот закон устанавливает наказание, которое для одних случаев оказывается недостаточным, а для других – чрезмерным. В самом деле, если иметь в виду преступления, совершаемые против частных лиц, то я считаю, что это наказание слишком велико; а если говорить о преступлениях, совершаемых про­тив государства, то я убежден, что оно ничтожно и ровно ничего не стоит, коль скоро можно наказывать денежным штрафом, заключением в тюрьму и даже смертной казнью. (5) С другой стороны, если кто-либо изгоняется за то, что он плохой гражданин, то такой человек и в отсутствие свое не перестанет быть пло­хим; напротив, в каком городе он ни поселится, он и этому городу будет причинять зло и против своего родного города будет злоумышлять ничуть не меньше, а быть может даже и больше и с большим основанием, чем до своего изгнания. Я уверен, что в этот день, более, чем когда-либо, ваших друзей охватывает печаль, а ваших врагов – радость, ибо и те и другие понимают, что если вы по недоразумению удалите в изгнание гражданина, во всех отношениях прево­сходного, то в течение десяти лет город не получит от этого человека никакой услуги. (6) Следующее обстоятельство позволяет еще легче убедиться в том, что закон этот плох: ведь мы – единственные из эллинов, кто применяет этот закон, и ни одно другое государство не желает последовать нашему примеру205.


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:03