Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

(4) Затем он велел дать трибуну пароль: «Будем трудиться», тогда как Пертинакс, призванный к власти, дал пароль: «Будем воинами». (5) Затем он решил сделать второй экземпляр статуи царственной Фортуны, которая обычно сопровождала государей и ставилась у них в спальнях, чтобы оставить это священнейшее изображение каждому из своих сыновей; (6) од­нако, увидя, что час его смерти очень быстро приближается, он, говорят, приказал ставить статую Фортуны поочередно, через день в спальни его сыновей – императоров. (7) Это приказание Бассиан отменил еще раньше, чем совершил братоубийство. 24. (1) Тело Севера было перевезено из Британии в Рим, и провинциалы оказывали ему на пути великие почести; (2) впрочем, некоторые говорят, что в Рим была привезена только небольшая урна, содержавшая останки Севера, и что она была помещена в гроб­нице Антонинов, так как Септимий был сожжен там, где он скон­чался <...> Религиозный синкретизм Луций Анней Сенека. «Тело – темница души» Луций Анней Сенека Младший (3/4 г. до Р. Х. – 65 г. н. э.) – римский государственный деятель, ора­тор, философ-стоик, поэт и драматург родом из Кордуба (Южная Испания), получил риторское образование в Риме. В результате интриг при императорском дворе был сослан на о. Корсику. Вернувшись в Рим, стал воспитателем императора Нерона (54–68), был обвинен в заговоре против него (заговор Пизона, 65 г.) и покончил жизнь самоубийством. Будучи одним из самых богатых людей своего времени, тем не менее придерживался стоических взглядов, изложенных в разных произведениях, например, в посланиях («К Марсии», «О блаженной жизни»). Большую известность получили написанные им незадолго до гибели «Нравственные письма к Луцилию» (62–64). Христианские писатели (Тертуллиан, Иероним, Лактанций) считали учение Сенеки очень близким христианскому, в средние века даже бытовала апокрифическая переписка между Сенекой и апостолом Павлом. В «Нравственных письмах» имеются фрагменты, перекликающиеся с христианством. Печатается по изд.: А. Б. Ранович. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С. 158–163. Перев. с лат. А. Б. Рановича. К Луцилию XVII. 2 [102] (23 сл.) Эти мгновения смертной жизни лишь прелюдия для другой, лучшей и более долгой жизни. Подобно тому, как утроба матери хранит нас девять месяцев и подготовляет нас не для себя, но для другого мира, куда мы появляемся приспособленные дышать и жить свободно, точно так же в промежуток между младенчеством и старостью мы созре­ваем для нового рождения. Нас ожидает новое рождение, новое положение вещей. Мы можем видеть небо еще толь­ко на расстоянии; поэтому ожидай бестрепетно того реши­тельного часа [смерти] – он будет последним для тела, не для души. Все вещи вокруг тебя рассматривай как багаж в гостинице: придется переехать. Природа обнажает вхо­дящего и выходящего, нельзя унести больше, чем ты при­нес с собою [в жизнь]; более того, даже из того, что ты принес в жизнь, многое придется оставить: с тебя будет снят облекающий тебя последний покров – кожа; совле­кут мясо и разлитую, циркулирующую по всему телу кровь, отнимут кости и жилы – опору и сосуды для жид­ких и мягких частей тела.


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:04