Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

: А. Б. Ранович. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С. 155–157. Перев. с лат. А. Б. Рановича. I. 17. Его речь текла не дифирамбом и не была укра­шена поэтическими изречениями, она не была изыскан­ной ... Он не изощрялся в остроумии и не любил пространных речей. Никто не слыхал, чтоб он иронизиро­вал ... он изрекал, как оракул: «я знаю», или «мне кажет­ся», или «куда вы клоните», или «надо знать». Его изрече­ния были кратки и сильны, как адамант, его образы значи­тельны и метки, и его слова находили отклик, как законы, диктуемые с высоты трона. IV. 3. [Аполлоний сказал:] «Вы видите, воробьи забо­тятся друг о друге и радуются своему обществу, а мы, люди, этого не понимаем. Когда кто-нибудь ценит общест­во других, мы скорее говорим о неумеренности, роскошест­ве и т. п., а тех, кому он уделяет от своего добра, мы назы­ваем льстецами и блюдолизами». IV. 10. Когда Эфес постигла чума и ни одно средство не могло победить эпидемию, они послали к Аполлонию, желая, чтоб он уврачевал их страдания. Он не стал мед­лить, но произнес: «идем» и оказался в Эфесе, подобно Пифагору, который одновременно был в Фуриях и в Метапонте723. Созвав затем эфесян, он сказал: «Мужай­тесь, сегодня я прогоню чуму». Затем он повел всю моло­дежь к театру перед статуей Апотропея724. Здесь стоял старик с грязным лицом, одетый в лохмотья, по всей видимости нищий, ловко вращавший глазами; у него была сума, в ней кусок хлеба. Аполлоний велел эфесянам окружить его и крикнул: «Хва­тайте камни во множестве и убейте врага божьего». Но эфесяне изумились этим словам, и им казалось жестоким побить камнями такого жалкого чужестранца, который взывал к милосердию и плакал. Но Аполлоний их подогре­вал, чтобы они наседали на него и не дали ему бежать. Тогда кое-кто начал бросать [камни], и, когда нищий, ко­торый раньше так жалостно смотрел, стал дико озираться и глаза его оказались полны страшного огня, эфесяне узнали в нем злого духа и побили его камнями, так что он оказался погребенным под грудой камней. Через некоторое время Аполлоний велел убрать камни, чтоб осмотреть убитого. Но человек, которого, как им казалось, они поби­ли камнями, исчез, а под камнями оказался пес из породы молосских, величиною со льва, раздавленный и испускаю­щий пену, как бешеный. IV. 40. «А о чем ты молишься, когда приступаешь к алтарю?» – спросили мудреца. «Я молюсь, – ответил Аполлоний, – чтобы господствовала справедливость, что­бы не преступали законов, чтобы философы оставались бедными, другие богатыми, но без фальши». – «А моля о столь великих вещах, рассчитываешь ли ты, что дейст­вительно их получишь?» – «Конечно, – ответил Аполло­ний, – ибо я все суммирую в одно и, приступая к ал­тарю, молюсь: о боги, дайте мне то, что мне надлежит». IV. 45. Одна женщина умерла в день своей свадьбы – по крайней мере ее сочли мертвой. Жених с плачем следовал за гробом, и Рим горевал вместе с ним, ибо девица была из знатного дома. Когда Аполлоний встретил погребальное шествие, он сказал: «Поставьте гроб, я утишу ваши слезы по поводу девушки».


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:04