Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

(2) Это показалось особенно возмутительным от­того, что сам он, проезжая в триумфе мимо трибунских мест и увидев, что перед ним не встал один из трибунов по имени Понтий Аквила, при­шел тогда в такое негодование, что воскликнул: «Не вернуть ли тебе и республику, Аквила, народный трибун?» И еще много дней, давая кому-нибудь какое-нибудь обещание, он непременно оговаривал: «если Понтию Аквиле это будет благоугодно». 79. Безмерно оскорбив сенат своим открытым презрением, он приба­вил к этому и другой, еще более дерзкий поступок. Однажды, когда он возвращался после жертвоприношения на Латинских играх595, среди небывало бурных народных рукоплесканий, то какой-то человек из толпы возложил на его статую лавровый венок, перевитый белой перевязью596, но народные трибуны Эпидий Марулл и Цезетий Флав приказали сорвать перевязь с венка, а человека бросить в тюрьму. Цезарь, в досаде на то ли, что намек на царскую власть не имел успеха, на то ли, что у него по его словам, отняли честь самому от нее отказаться, сделал трибунам строгий выговор и лишил их должности. (2) Но с этих пор он уже не мог стряхнуть с себя позор стремления к царскому званию, – несмот­ря на то, что однажды он ответил плебею, величавшему его царем: «Я Цезарь, а не царь!»597, а в другой раз, когда на Луперкалиях перед ростральной трибуной консул Антоний несколько раз пытался воз­ложить на него диадему, он отверг ее и отослал на Капитолий в храм Юпитера Благого и Величайшего. (3) Более того, все чаще ходили слухи, будто он намерен переселиться в Александрию или в Илион и пере­вести туда все государственные средства, обескровив Италию воинскими наборами, а управление Римом поручив друзьям, и будто на ближайшем заседании сената квиндецимвир Луций Котта внесет предложение провозгласить Цезаря царем, так как в пророческих книгах записано, что парфян может победить только царь. 80. Это и заставило заговорщиков ускорить задуманные действия, чтобы не пришлось голосовать за такое предложение. Уже происходили тут и там тайные сходки, где встречались два-три человека: теперь все слилось воедино. Уже и народ не был рад положе­нию в государстве: тайно и явно возмущаясь самовластием, он искал освободителей. (2) Когда в сенат были приняты иноземцы, появились подметные листы с надписью: «В добрый час!598 не показывать новым сенаторам дорогу в сенат!» А в народе распевали так: Галлов Цезарь вел в триумфе, галлов Цезарь ввел в сенат Сняв штаны, они надели тогу с пурпурной каймой599. (3) … Под статуей Луция Брута кто-то написал: «О если б ты был жив!», а под статуей Це­заря: Брут, изгнав царей из Рима, стал в нем первым консулом. Этот, консулов изгнавши, стал царем в конце концов. (4) В заговоре против него участвовало более шестидесяти человек; во главе его стояли Гай Кассий, Марк Брут и Децим Брут. Сперва они колебались, убить ли его на Марсовом поле, когда на выборах он призо­вет трибы к голосованию600, – разделившись на две части, они хотели сбросить его с мостков, а внизу подхватить и заколоть, – или же напасть на него на Священной дороге или при входе в театр.


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:03