Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

Рассечь вепря взялся не Карп, резавший ранее птицу, а огромный бородач в тико­вом охотничьем плаще, с повязками на ногах. Вытащив охот­ничий нож, он с силой ударил вепря в бок, и из разреза вылетела стая дроздов. Птицеловы, стоявшие наготове с сетями, скоро переловили разлетевшихся по триклинию птиц. Тогда Тримальхион приказал дать каждому гостю по дрозду и сказал: – Видите, какие отличные желуди сожрала эта дикая свинья? Между тем рабы взяли из зубов зверя корзиночки и разделили финики поровну между пирующими. (41) Между тем я, лежа на покойном месте, долго ломал голову, стараясь понять, зачем кабана подали в колпаке? Исчер­пав все догадки, я обратился к моему прежнему собеседнику за разъяснением мучившего меня вопроса. – Твой покорный слуга легко объяснит тебе, – ответил он, – никакой загадки тут нет; дело ясное. Вчера этого кабана подали на последнее блюдо, и пирующие его отпустили на волю: итак, сегодня он вернулся на стол уже вольноотпущенником761. Я проклял свою глупость и решил больше его не расспра­шивать, дабы не казалось, что я никогда с порядочными людьми не обедал. Пока мы так разговаривали, прекрасный юноша, увенчанный виноградными лозами, обносил нас корзинкой с вино­градом и, именуя себя то Бромием, то Лиэем, то Эвием762, тонким, пронзительным голосом пел стихи своего хозяина. При этих звуках Тримальхион обернулся к нему: –Дионис, – вскричал он, – будь свободным!763 Юноша стащил с кабаньей головы колпак и надел его – Теперь вы не станете отрицать, – сказал Тримальхион, – что в доме у меня живет Вакх-Отец764. Мы похвалили удачное словцо Тримальхиона ... После этого блюда Тримальхион удалился … Мы же, освобожденные от присутствия тирана, стали вызывать сотра­пезников на разговор <…> (47) В таком роде шла болтовня, пока не вернулся Тримальхион <…> Мы благодарили его за снисходительность и любезность и усиленной выпивкой старались скрыть [душивший нас] смех. Но мы не подозревали, что еще не прошли, как говорится, и пол­пути до вершины всех здешних роскошеств. Когда со стола, под звук музыки, убрали посуду, в триклиний привели трех белых свиней, в намордниках и с колокольчиками на шее. Номенклатор765 объявил, что это–двухлетка, трехлетка и шестилетка. Я вообразил, что пришли фокусники, и свиньи, как это бывает в цирках766, станут выделывать какие-нибудь штуки. Но Тримальхион рассеял недоумение: – Которую из них вы хотите сейчас увидеть на столе? – спросил он, – потому что петухов, пентеево рагу767 и прочую дребедень и мужики изготовят; мои же повара привыкли целого быка зараз на вертеле жарить. Далее он велел позвать повара и, не ожидая нашего выбора, приказал заколоть самую старшую. – Ты из которой декурии?768 –повысив голос, спросил он. – Из сороковой, – отвечал повар. – Тебя купили или же ты родился в доме? – Ни то, ни другое, – отвечал повар, – я достался тебе по завещанию Пансы. – Смотри же, хорошо приготовь ее. А не то я тебя в декурию вестовых разжалую. Повар, познавший таким образом могущество своего господина, повел [свою] жертву на кухню.


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:04