Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

Но, что уже давно должно было быть сделано, я, имея на это веские основания, все еще не могу заставить себя привести в исполнение. Ты бу­дешь казнен только тогда, когда уже не найдется ни одного столь бесчест­ного, столь низко падшего, столь подобного тебе человека, который не при­знал бы, что это совершенно законно. (6) Но пока есть хотя бы один чело­век, который осмелится тебя защищать, ты будешь жить, но так, как живешь ныне, – окруженный моей многочисленной и надежной стражей, дабы у тебя не было ни малейшей возможности даже пальцем шевельнуть во вред госу­дарству. Более того, множество глаз и ушей будет – незаметно для тебя, как это было также и до сего времени, – за тобой наблюдать и следить <…> Гай Саллюстий Крисп. Речь против Марка Туллия Цицерона Гай Саллюстий Крисп (о нем см. выше) как сторонник народной партии (популяров) и противник аристократической республики, в которой власть принадлежала богатой знати (нобилям) был, соответственно, политическим оппонентом Цицерона. Речь (инвектива) против Цицерона была написана в 54 г. до Р. Х. Печатается по изд.: Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. М., 1981 (сер. «Памятники исторической мысли»). С. 126–128. Перев. с лат. В. О. Горенштейна. 1. (1) С тяжелым сердцем и негодуя терпел бы я твою хулу, Марк Туллий, если бы знал, что твоя заносчивость преднаме­ренна, а не вызвана твоим душевным недугом529. Но поскольку я не вижу в тебе ни меры, ни умеренности, то отвечу тебе, чтобы ты, если и получил какое-то удовольствие, говоря обо мне дурно, пере­стал его испытывать, дурное выслушивая. Где мне жаловаться, отцы-сенаторы530, кого умолять, когда я вижу, что государство отдано на разграбление и становится до­бычей любого наглеца? Римский ли народ? Да ведь он настолько развращен подачками, что готов торговать собой и своим достоя­нием. Или вас, отцы-сенаторы? Но ваш авторитет – посмешище для отъявленного негодяя и преступника: где бы Марк Туллий ни находился, он защищает законы, правосудие, дело государ­ства и перед всеми нами действует так, будто он лишь один остался из окружения прославленного мужа Сципиона Африкан­ского531, а не является найденышем, приехавшим из муниципия и только недавно ставшим гражданином нашего Города!532 <…> (2) 2. Но, если не ошибаюсь, предмет твоей гордости – твой бле­стящий дом: нечестивая и запятнавшая себя клятвопреступле­ниями жена533 <…> Самый же дом, оскверненный насилием и грабежами, – зачем приобрел ты для себя и своих родных? Ты, очевидно, хотел напомнить нам, до чего теперь все дошло, если ты, гнуснейший человек, стал жить в доме, принадлежавшем прежде прославленному Публию Крассу534. (3) И вот, несмотря на это, Цицерон все-таки утверждает, что был в собрании бессмертных богов и прислан оттуда как страж нашего Города и граждан, а не как палач535, – он, добывающий себе славу на несчастьях государства! Как будто истинной причи­ной пресловутого заговора не был твой консулат и государство не было растерзано именно в то время, когда ты был его стражем!536 Но, насколько я могу судить, ты больше гордишься теми реше­ниями, касающимися государственных дел, которые по окончании консулата принял вместе с женой Теренцией, когда у себя дома вы выносили приговоры на основании Плавциева закона537 и ты осуждал одних заговорщиков на смертную казнь, а других карал денежным штрафом, когда один строил для тебя тускульскую, другой – помпейскую усадьбу538, третий покупал дом, а кто не мог дать ничего, тому грозило злостное обвинение: он, дескать, пы­тался осаждать твой дом или строил козни против сената, – и вот насчет него ты, наконец, дознался539.


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:03