Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

И всегда при расширении города насколько выносится вперед стена, на­столько же раздвигаются эти освященные границы. 45. (1) Усилив государство расширением города, упорядочив все внутренние дела для надобностей и войны и мира, Сервий Туллий – чтобы не одним оружием приобреталось могущество – попытался расширить державу силой своего разума, но так, чтобы это послужило и к украшению Рима. (2) В те времена уже славился храм Дианы Эфесской, который, как передавала молва, сообща возвели государства Азии. Беседуя со знатнейшими лати­нами475, с которыми он заботливо поддерживал государственные и частные связи гостеприимства и дружбы, Сервий всячески рас­хваливал такое согласие и совместное служенье богам. Часто воз­вращаясь к тому же разговору, он наконец добился, чтобы латин­ские народы сообща с римским соорудили в Риме храм Диа­ны476. (3) Это было признание Рима главою, о чем и шел спор, который столько раз пытались решить оружием <...> 46. (1) Сервий уже на деле обладал несомненною царскою властью, но слуха его порой достигала чванная болтовня молодо­го Тарквиния477, что, мол, без избранья народного царствует Сер­вий, и он, сперва угодив простому люду подушным разделом за­хваченной у врагов земли, решился запросить народ: желают ли, повелевают ли они, чтобы он над ними царствовал? Сервий был провозглашен царем столь единодушно, как, пожалуй, никто до него. (2) Но и это не умалило надежд Тарквиния на царскую власть. Напротив, понимая, что землю плебеям раздают вопреки желаньям отцов, он счел, что получил повод еще усерднее чер­нить Сервия перед отцами, усиливая тем свое влияние в курии. Он и сам по молодости лет был горяч, и жена, Туллия, растрав­ляла беспокойную его душу. (3) Так и римский царский дом, по­добно другим478, явил пример достойного трагедии злодеяния, чтобы опостылели цари и скорее пришла свобода и чтобы послед­ним оказалось царствование, которому предстояло родиться от преступления. (4) У этого Луция Тарквиния (приходился ли он Тарквинию Древнему сыном или внуком, разобрать нелегко479; я, следуя большинству писателей, буду называть его сыном) был брат – Аррунт Тарквиний, юноша от природы кроткий. (5) Замужем за двумя братьями были, как уже говорилось, две Туллии, царские дочери, складом тоже совсем непохожие друг на друга. Вышло так, что два крутых нрава в браке не соединились – по счаст­ливой, как я полагаю, участи римского народа, – дабы продол­жительней было царствование Сервия и успели сложиться обы­чаи государства. (6) Туллия-свирепая тяготилась тем, что не было в ее муже никакой страсти, никакой дерзости. Вся устре­мившись к другому Тарквинию, им восхищается она, его называет настоящим мужчиной и порождением царской крови, презирает сестру за то, что та, получив настоящего мужа, не равна ему женской отвагой. (7) Сродство душ способствует быстрому сбли­жению – как водится, зло злу под стать, – но зачинщицею все­общей смуты становится женщина. Привыкнув к уединенным беседам с чужим мужем, она самою последнею бранью поносит своего супруга перед его братом, свою сестру перед ее супру­гом.


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:03