Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

Поэтому, попав в кампанию, где рассуждали о государстве или беседовали о философии, он покидал ее не раньше, чем по окончании разговора. Бедность он переносил легко, на общественном поприще не искал ничего, кроме славы, и не принимал денежной помощи от друзей; зато свой авторитет использовал для помощи другим таким образом, что можно было подумать, будто у него с друзьями общий карман: когда кто-нибудь из сограждан попадал в плен или если у товарища оказывалась взрослая дочь, которую те не мог выдать замуж по бедности, то он созывал друзей на совет и определял, кто сколько должен пожертвовать в зависимости с достатка. Собрав нужную сумму, он не брал деньги, но приводил просителя к жертвователям и устраивал так, чтобы они отсчитывали ему деньги в собственные руки, дабы тот, к кому они попадали, знал, сколько и кому он должен. (4) Бескорыстие его подверг испытанию Диомедонт из Кизика. Этот человек по просьбе царя Артаксеркса пытался подкупить Эпаминонда деньгами <..> А тот в глаза Диомедонту ответил: «Не нужно мне никаких денег; если царь замыслил доброе для фиванцев дело, я готов содействовать ему даром, а если злое – то не хватит у него ни золота, ни серебра: любовь к родине дороже мне всех сокровищ вселенной. Ты соблазнял меня, не будучи со мною знакомым, судя обо мне на свой лад – это не удивительно, за это я тебя прощаю, но немедленно удались отсюда прочь – а то, споткнувшись на мне, как бы не совратил ты других...» Когда же Диомедонт стал просить у него безопасного выхода и разрешения забрать свое привезенное добро, тот сказал: «Об этом я позабочусь, не твое это дело, а мое: ведь если у тебя отнимут деньги, то кто-нибудь скажет, что с помощью разбоя я получил то, что не пожелал принять в качестве подношения». А затем, осведомившись, куда он желает быть доставленным и услышав в ответ, что в Афины, он дал ему охрану для безопасного препровождения на место. И, не успокоившись на этом, позаботился ... чтобы гость невредимым сел на корабль. Случай этот надежно удостоверяет бескорыстие Эпаминонда <...> (5) Был он также красноречив – изящен в репликах и бли­стателен в длинных речах, так что никто из фиванцев не мог сравниться с ним в ораторском искусстве. Завистником его и соперником на государственном поприще выступал некий Менеклид, тоже родом из Фив, человек довольно изощренный в слове – по крайней мере для фиванца, ибо племя это одарено скорее телесной силой, чем талантами. Видя, что Эпаминонд возвышается благодаря военным подвигам, он часто убеждал фиванцев, что мир лучше войны, дабы они не прибегали к услугам этого полководца. А тот возражал ему: «Обманываешь ты своими речами сограждан, настраивая их против войны, под именем покоя ты готовишь им рабство. Мир рождается от войны, и потому желающие пользоваться долгим миром должны закаляться в боях. Так что если вы, фиванцы, мечтаете первенст­вовать в Греции, то упражняйтесь в военном лагере, а не в палестре». А когда тот же Менеклид упрекал его за то, что он не женился и не завел детей, а еще больше – за гордость, говоря, что он по всей видимости ищет бранной славы Агамемнона, Эпаминонд ответил: «Оставь, Менеклид, упреки по поводу жены – кого-кого, но не тебя хотел бы я иметь советчиком в таком деле (а надо сказать, что Менеклида подозревали в прелюбодеянии).


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:03