Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

(2) Они почитаются святыми, и посягательство на них считается нечестивым даже у самых свирепых народов. Кто боится опасности у себя на родине, тот, перебежав к аримфеям, будет в безопасности, словно в надежном укрытии. За ними обитают киммерийцы и племя амазонок, чьи области простираются до самого Каспийского моря, которое омывает азиат­ские просторы, а потом позади Скифии сливается с Океаном <...> Овидий. Скорбная ссылка в Скифию Публий Овидий Назон (о нем см. выше) в изгнании создал знаменитые «Скорбные элегии» (9–12 гг. н. э.), в которых увиденные им скифские земли предстают мрачными и неприглядными. Печатается по изд.: Овидий. Скорбные элегии. Письма с Понта. М., 1979 (сер. «Литературные памятники»). С. 36–37. Перев. с лат. С. Шервинского. III. 2 Стало быть, рок мне судил и Скифию тоже увидеть, Где Ликаонова дочь370 ось над землею стремит. О Пиэриды371, ни вы, ни божественный отпрыск Латоны, Сонм искушенный, жрецу не помогли своему! (5) Не было пользы мне в том, что, игривый, я не был преступен, Что моя Муза была ветреней жизни моей. Много я вынес беды на суше и на море, прежде Чем приютил меня Понт, вечною стужей знобим. Я, убегавший от дел, для мирных досугов рожденный, (10) Мнивший, что всякий тяжел силам изнеженным труд, Все терпеливо сношу. Но ни море, лишенное портов, Ни продолжительный путь не погубили меня. Противоборствует дух, и тело в нем черпает силы, И нестерпимое он мне помогает терпеть. (15) В дни, когда волны меня средь опасностей гнали и ветры, Труд избавлял от тревог сердце больное мое. Но лишь окончился путь и минули труды переезда, Только я тронул стопой землю изгнанья, с тех пор Плач – вся отрада моя, текут из очей моих слезы, (20) Вод изобильнее, с гор льющихся вешней порой. Рим вспоминаю и дом, к местам меня тянет знакомым И ко всему, что – увы! – в Граде оставлено мной. Горе мне! Сколько же раз я в двери стучался могилы – Тщетно, ни разу они не пропустили меня! (25) Стольких мечей для чего я избег и зачем угрожала, Но не сразила гроза бедной моей головы? Боги, вы, чьей вражды на себе испытал я упорство, В ком соучастников зрит гнев одного божества, Поторопите, молю, нерадивые судьбы, велите, (30) Чтоб наконец предо мной смерти открылись врата! Присяга граждан Херсонеса Присяга граждан Херсонеса (совр. Севастополя) была выбита на камне, она относится к кон. IV или пер. пол. III в. до Р. Х. (хранится в публичной библиотеке им. А. Е. Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге). Эту присягу, являющуюся важным источником по истории Херсонеса, юноши приносили в городе по достижении совершеннолетия. Публикуется по изд.: Латышев В. В. Присяга граждан города Херсонеса Таврического. СПб., 1900. С. 7–8. Перев. с древнегреч. В. В. Латышева. Правописание изменено в соответствии с современными нормами орфографии. Клянусь Зевсом, Землей, Солнцем, Девой, богами и богинями Олимпийскими и героями, кои владеют городом, областью и укреплениями херсонеситов: я буду пребывать в единомыслии относительно благосостояния и свободы города и сограждан и не предам [ни] Херсонеса, ни Керкинитиды, ни Прекрасной гавани372, ни прочих укреплений, ни [из] остальной области, которой херсонеситы владеют или владели, ничего никому – ни эллину, ни варвару, – но буду охранять [для] народа херсонеситов; не нарушу народоправления и желающему предать или нарушить не дозволю и не утаю [с ним его намерения], но заявлю демиургам373, [правящим] в городе; буду врагом злоумышляющему и предающему или склоняющему к отпадению Херсонес, или Керкинитиду, или Прекрасную гавань, или укрепления и область херсонеситов; буду служить демиургом и членом совета374 как можно лучше и справедливее для города и сограждан; и [современное состояние государства] народу охраню и не открою ни эллину, ни варвару ничего тайного, что может повредить городу; не дам и не приму дара ко вреду города и сограждан; не замыслю никакого неправедного деяния против кого-либо из граждан не отпавших и никому злоумышляющему [не дозволю и не утаю вместе с ним], но заявлю и на суде подам голос по законам; не вступлю в заговор ни против общины херсонеситов, ни против кого-либо из сограждан, кто не объявлен врагом народу; если же я с кем-либо вступил в заговор и если связан какой-либо клятвой или заклятием, то в случае нарушения [их] да будет лучше и мне и [моему имуществу], а в случае соблюдения – наоборот; и если я узнаю о существовании или составлении какого-либо заговора, то заявлю демиургам; и хлеба вывозного с равнины не буду продавать и вывозить с равнины в другое место, кроме Херсонеса.


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:03