Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

(2) Ксенофонт приказал первому обвинителю сказать, где он был побит. Тот ответил: «Там, где мы погибали от холода и где было очень много снега». (3) Ксенофонт сказал: «В самом деле, если во время такого холода, о каком ты рассказываешь, – когда хлеба не хватало и от вина не осталось даже винного запаха и мы изне­могали от множества трудов, а враги следовали за нами по пятам, – если в такое время я был необуздан, то я согласен, значит, я оказался даже более буйным, чем ослы, о которых говорят, будто дерзость их не уменьшается от усталости. (4) Все же скажи, за что ты был бит. Потому ли, что я просил у тебя что-нибудь и ты не давал, или я требовал чего-нибудь назад [...]272 или я буйствовал в пьяном виде?». (5) Так как он ничего из этого не подтвердил, то Ксенофонт спросил его, служил ли он гоплитом. «Нет», – сказал он. «Может быть, пельтастом?». «Тоже нет, – ответил он, – товарищи поручили мне гнать мула, хотя я и родился свободным». (6) Тут Ксенофонт признал его и спросил: «Не ты ли вез больного?». «Клянусь Зевсом, да, – отвечал он, – ты ведь принудил меня к этому и даже сбросил вещи моих товарищей». (7) «Но сбрасывание вещей, – сказал Ксенофонт, – произошло, кажется, следующим образом. Я поручил везти эти вещи другим и приказал доставить их мне; получив их, я все возвратил тебе в целости, когда и ты доста­вил мне больного. Послушайте, как все произошло, – сказал Ксенофонт, – это стоит того. (8) «Один человек отстал, не имея сил идти дальше. Я знал о нем только то, что он принадлежал к нашему войску. Я при­казал тебе везти его вперед и спасти от гибели, так как, на­сколько я помню, враги настигали нас». Солдат подтвердил это. (9) «Разве, – продолжал Ксенофонт, – после того, как я по­слал тебя вперед и затем подошел с арьергардом, я не застал тебя роющим яму, чтобы похоронить того человека, и, при­близясь, разве я не похвалил тебя? (10) Но пока мы все стояли кругом, тот человек пошевелил ногой, и все присутствующие закричали, что он жив, а ты сказал: «Пусть себе живет сколько хочет, а я его дальше не повезу». Тут я ударил тебя – это ты говоришь правду, – ибо ты, как я видел, знал, что он жив». (11) «Ну и что же? – сказал солдат, – разве он все-таки не умер после того, как я показал его тебе?». «Все мы смертны, – сказал Ксенофонт, – но разве поэтому надо погребать нас живыми?». (12) Тут все стали кричать, что Ксенофонт еще мало его бил. А Ксенофонт приказал и другим обиженным рассказать, за что каждый из них получил удары. (13) А так как никто не выступил, то он сам сказал: «Я, воины, не отрицаю того, что бил людей из-за отсутствия у них дисциплины, – бил тех, кто надеялся спастись вашими трудами, покидая ряды, когда вы шли в строю и сражались по мере необходимости, и кто убегал вперед, чтобы пограбить и поживиться больше вас. Если бы все мы поступали таким образом, то все бы и погибли. (14) Я также бил и заставлял идти вперед и некоторых лентяев, не желавших подняться с места и предпочитав­ших дождаться прихода неприятеля. Я сам однажды в силь­ную стужу, дожидаясь людей, собиравшихся в поход, просидел долгое время на месте, и когда я встал, то заметил, что с тру­дом сгибаю колени.


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:03