Друзья:


 

 

 

 

 

 

 

(7) Поэтому, поскольку от него остались только обычные останки смертного, мы долж­ны прежде всего воздать должное его имени и телу, не забывая при этом, в каком городе и среди кого мы находимся и какого защитника лишились. (8) Нужно, о соратники, обдумать и ре­шить, как нам удержать победу, пребывая среди тех, над кем мы ее одержали. Нам нужна голова. Одна ли моя голова или много голов, – решить это в вашей власти. Вы должны знать, что толпа воинов без вождя – это тело без души. (9) Шестой уже месяц Роксана беременна, будем ждать рождения сына, чтобы, когда он вырастет, ему с помощью богов принадлежало царст­во315. Теперь же вы решайте, кем оно будет управляться». (10) Так говорил Пердикка. Затем выступил Неарх. «Ни для кого не может быть удивительно, – сказал он, – что царское величие подобает только кровным наследникам Александра. (11) Однако ожидать еще не родившегося царя и обходить уже существующего не соответствует ни духу македонцев, ни поло­жению вещей. Есть у царя сын от Барсины, ему и надо пере­дать диадему». (12) Никто не одобрил его речи. По своему обы­чаю все зашумели и долго стучали копьями, и, поскольку Неарх настаивал на своем мнении, дело чуть не дошло до мятежа. (13) Тогда выступил Птолемей: «Конечно, сын Роксаны или Бар­сины явится достойным отпрыском, чтобы управлять македон­ским народом, – сказал он, – однако Европе досадно будет назвать имя того, кто в основном пленник. (14) Стоило нам по­беждать персов, чтобы служить их же роду. Ведь еще законные их цари Дарий и Ксеркс со своими многочисленными армиями и флотами напрасно стремились поработить нас. (15) Мое мне­ние таково: пусть те, кого Александр допускал на свои совеща­ния, сходятся всякий раз, как будет потребность в совместном обсуждении, у его кресла, стоящего во дворце: на том, что ре­шит большинство, и нужно всем стоять, этому должны подчи­няться и все вожди, и военачальники». (16) Некоторые согласились с Птолемеем, меньшее число – с Пердиккой. Тогда начал говорить Аристон316: «Когда Алек­сандра спросили, кому он передаст царство, он сказал, что хо­чет, чтобы оно досталось наилучшему; сам же он признал за лучшего Пердикку, которому и передал перстень. (17) Он был не один при умирающем, и царь, обведя всех глазами, выбрал из толпы друзей именно его, чтобы передать ему перстень. Следо­вательно, ему было угодно, чтобы высшая власть была переда­на Пердикке». (18). Никто не сомневался, что предложение Аристона справедливо. Итак, все предложили Пердикке выйти вперед и взять с кресла перстень царя. Тот колебался между сильным желанием и совестливостью и притом рассчитывал, что чем сдержаннее он будет добиваться желаемого, тем настойчи­вее будут другие ему это предлагать. (19) Итак, после долгих колебаний, не зная, как ему поступить, он все же отошел и стал позади тех, кто сидел ближе. (20) А между тем один из вождей, человек твердого харак­тера – Мелеагр317, раздраженный колебанием Пердикки, высту­пил и сказал: «Да не допустят боги, чтобы судьба Александра и величие его власти легли на плечи этого человека; обычные люди этого не выдержат.


Предыдущая страница      Следующая страница


Дата размещения: 2012-05-26 05:03